Главная » 2014 » Август » 17 » Скачать Язык эпистолярных источников XVII века: к истории раннего новошведского языка. Галинова, Анастасия Михайловна бесплатно
9:05 PM
Скачать Язык эпистолярных источников XVII века: к истории раннего новошведского языка. Галинова, Анастасия Михайловна бесплатно
Язык эпистолярных источников XVII века: к истории раннего новошведского языка
Диссертация
Автор: Галинова, Анастасия Михайловна
Название: Язык эпистолярных источников XVII века: к истории раннего новошведского языка
Справка: Галинова, Анастасия Михайловна. Язык эпистолярных источников XVII века : к истории раннего новошведского языка : диссертация кандидата филологических наук : 10.02.19 / Галинова Анастасия Михайловна; [Место защиты: Белгород. гос. ун-т] - Великий Новгород, 2009 - Количество страниц: 209 с. Великий Новгород, 2009 209 c. :
Объем: 209 стр.
Информация: Великий Новгород, 2009
Содержание:
ВВЕДЕНИЕ
ГЛАВА 1 Ранний новошведский язык - особый этап становления шведского языка
1 История шведского языка в научном освещении
2 Общая характеристика грамматической системы раннего новошведского языка
21 Морфология раннего новошведского языка
22 Синтаксическая специфика раннего новошведского языка
3 Диалектная база раннего новошведского языка: свейские и йотские говоры
4 Ранненовошведские эпистолярные источники: дневник Андерса
Траны и письма Якоба Делагарди
Выводы
ГЛАВА 2 Лексические и графические особенности дневника Андерса Траны и писем Якоба Делагарди
1 Иноязычная лексика как примета шведского эпистолярия xvii в
11 «Латино-романское присутствие»
12 Заимствования из немецкого языка
13 Русизмы
2 Ранненовошведская графика
Выводы
ГЛАВА 3 Грамматика шведского языка xvir в по данным дневника Андерса Траны и писем Якоба Делагарди
1 Морфология раннего новошведского языка
11 Имя существительное
111 Категория падежа
112 Категория числа
113 Категория рода
114 Категория определенности / неопределенности
12 Имя прилагательное
121 Категория падежа
122 Категория рода
123 Категория числа
124 Степени сравнения
13 Местоимение и его морфологические признаки
14 Глагол
141 Категория времени
142 Категория наклонения
143 Категория залога
144 Категории лица и числа
15 Наречие
16 Числительное
17 Предлог
18 Союз
2 Синтаксис шведского языка XVII в
21 Синтаксические особенности простого предложения
22 Синтаксис ранненовошведского сложного предложения
Выводы
Введение:
История формирования европейских национальных языков всегда живо интересовала лингвистов всех поколений, поскольку связанная с ней проблематика имеет самый непосредственный выход на целый ряд важнейших общетеоретических вопросов. Как свидетельствует историческое языкознание, проблему создания национального языка и общеязыковой нормы каждый национальный коллектив решил в итоге по-своему, но можно выявить и общие тенденции подобного решения. Можно с полным основанием утверждать, что в условиях сильной диалектной пестроты, столь характерной для средневекового состояния практически всех европейских языков, нормализаторская деятельность общества должна была отличаться особой активностью. Это проявилось как в создании первых нормативных грамматик, так и в предварительной выработке графологических норм для соответствующего языка, унификации орфоэпических норм, определении литературной нормы и первом описании стилистических ресурсов, глубоком этимологическом и историческом осмыслении состава национального языка. К началу XVIII века практически все европейские народы имели этнические литературные языки, которые за период средневековья прошли самобытный национальный путь становления. Немало этому процессу способствовали чисто технические достижения средневекового общества, в частности — изобретение книгопечатания. Стандартизация национального языка проходит быстрее во многом благодаря именно тиражным текстам, которые в огромном количестве появляются начиная с XVI века. Вниманию общества впервые за весь средневековый этап были предложены тексты, написанные на родных, а не «канонических», надэтнических культовых языках. Сосуществование и тех, и других языков заняло довольно большой по времени период и нашло отражение во множестве типов текстов, не раз становившихся предметом изучения в теоретическом языкознании. За пределами же внимания лингвистической науки традиционно оказывался тот тип текстов, который никогда не был «тиражирован», поскольку никогда не печатался, и который был представлен в средневековье не так широко - так называемые тексты повседневности, т.е. различные эпистолярные источники, такие, как частная переписка, дневники, путевые заметки и т.п. А между тем, эти источники дают ценнейший лингвистический материал, богато иллюстрирующий сложный процесс формирования любого национального литературного языка. Самим своим языковым «содержанием» они отражают лишь один эпизод из истории национального языка, но такой эпизод, который во всей полноте демонстрирует становление практически всех языковых норм. Изучение языковых - лексических, морфологических и синтаксических - особенностей эпистолярных источников, как и их паралингвистического (графологического) оформления, дает новый и теоретический, и исторический материал науке о языке и освещает раннее не известные моменты истории любого национального языка.
Предметом настоящего диссертационного исследования являются лексические и грамматические особенности раннего новошведского языка, нашедшие отражение в эпистолярных источниках XVII в., а именно: в дневнике Андерса Траны и частных письмах Якоба Делагарди. В качестве же объекта исследования выступает язык эпистолярия во всей совокупности его лингвистических и паралингвистических средств выражения.
Дневник Андерса Траны 1655 - 1656 гг. - исторический источник эпохи раннего новошведского языка, явившийся следствием поездки в Россию шведского посольства Густава Бьельке. Дневник представляет собой путевые заметки с описанием путешествия, а также пребывания в Москве в ожидании царя. Описания аудиенций у царя в дневнике нет, как нет и описания цели посольства. Достаточно подробно описан маршрут, по которому продвигались послы, города и деревни, в которых они останавливались, а также приведены расстояния между ними. В деталях представлена встреча русского царя. Интересно, что описания Москвы и русской свадьбы автор позаимствовал у Адама Олеария. В конце дневника приводится краткая автобиография Андерса Траны. Оригинал дневника хранится в библиотеке «Carolina Rediviva» Упсальского университета (Швеция) в отделе рукописей. Транскрибирование и перевод дневника произведены автором настоящего диссертационного исследования и опубликованы отдельным изданием.
Дневник представляет собой рукопись в мягком переплете, написанную четким, понятным почерком, шведской скорописью начала XVII в. В дневнике 81 лист без пагинации, из них два — пустые. На первом и втором листах приведено имя автора. Пагинация сделана при переводе, начиная с 3 листа, где непосредственно начинается текст дневника. В тексте дневника имеются авторские исправления, а также пометки на полях.
Второй источник - письма Якоба Делагарди, написанные им государственному канцлеру Швеции Акселю Оксеншерне в 1611 — 1650 гг. из России, современной Прибалтики и Финляндии. Часть этих писем была опубликована в Стокгольме в 1893 г. (283 письма). Другая часть хранится в отделе рукописей в библиотеке университета города Тарту в Эстонии. Рукописные письма представляют собой разрозненные листы, написанные четким почерком, шведской скорописью XVII в. Пагинация была сделана библиотекой при поступлении в нее данных писем. Записи на большинстве листов побледневшие, поскольку до попадания в отдел рукописей библиотеки условия хранения писем не соблюдались. Они не переведены на русский язык.
Актуальность предпринятого исследования обусловлена прежде всего отсутствием собственно лингвистических сведений об эпистолярных источниках эпохи раннего новошведского языка («aldre nysvenska») 1526— 1732 гг., сыгравшего ключевую роль в развитии современного шведского языка. Научного описания ранненовошведского эпистолярия до сих пор не существует, хотя именно эти источники могут дать более реальное представление о состоянии языковой системы в конкретный исторический период и о тех тенденциях, которые только намечались, но получили активное развитие в последующие эпохи. Неформальный, во многом личностный, характер эпистолярного жанра предполагает непосредственное воспроизведение живой речи, с одной стороны; с другой стороны - рукопись - это материально зафиксированный свидетель ушедшей эпохи, в том числе и языковой. Теоретические сведения, которые может почерпнуть лингвист из столь уникального материала, позволяют выявить универсальные, свойственные всем становящимся языковым системам, закономерности развития фонологии и грамматики, лексики, семантики и т.д., и в то же время демонстрируют индивидуальность и неповторимость конкретного языка, идиоэтническую специфику путей его формирования.
Немалый интерес для историков, в том числе и для историков языка, представляют и извлекаемые из анализируемых эпистолярных источников этнолингвистические и этнографические данные. Вводимый в научный обиход исторический материал не подвергался ранее обследованию, а потому дает совершенно новую информацию о социокультурном и политическом взаимодействии Швеции и России в XVII в. В частности, дневник Андерса Траны и письма Якоба Делагарди демонстрируют иной взгляд на представления шведов о России конца средневековья, ее культурных традициях. Содержатся здесь и уникальные сведения о том, какими видели шведские путешественники русские населенные пункты, церкви и монастыри, как их именовали. Поэтому с полным основанием можно говорить о том, что обследование эпистолярия освещает неизвестные данные из области русской топонимики и антропонимики XVII в., что немаловажно для уточнения теоретических аспектов исторической ономастики.
Цель предпринятого диссертационного исследования состоит в характеристике состояния системы раннего новошведского языка XVII в. и в последовательном выявлении обще- и частноязыковых закономерностей, представленных эпистолярием. При этом конкретные задачи сформулированы следующим образом:
1) дать научное освещение истории изучения раннего новошведского языка в отечественной и зарубежной лингвистике;
2) предоставить палеографическое описание исследуемых эпистолярных источников;
3) описать соотношение устной и письменной нормы раннего новошведского языка для более объективного изучения языка эпистолярных источников и охарактеризовать диалектную базу раннего новошведского языка;
4) провести анализ морфологических признаков языка ранненовошведских эпистолярных источников и выявить черты, унаследованные от периода позднего древнешведского языка и общие с современным шведским языком;
5) установить синтаксическую специфику эпистолярных источников в проекции на современный шведский язык;
6) рассмотреть заимствованную лексику эпистолярных источников, особо акцентируя роль заимствованного ономастикона в текстовом пространстве эпистолярия, и выявить степень влияния различных языков на лексический строй раннего новошведского языка.
Ранний новошведский язык попадал в фокус научного интереса, но в основном исследовался фонологический строй, изучением которого занимались такие лингвисты, как М.И. Стеблин-Каменский, А.С. Либерман, Ю.К. Кузьменко.
Грамматический строй и лексическая система раннего новошведского языка гораздо реже становились объектами специальных исследований. Они традиционно изучались лишь в контексте других языковедческих проблем, при этом исследованию подвергались отдельные, часто разрозненные факты (например, конкретная временная форма или отдельный лексический пласт).
Ранний новошведский язык изучали такие историки языка, как Э. Вессен и А. Нурен. Их многотомные монографии можно назвать, пожалуй, единственными работами, подробно описывающими каждый из этапов развития шведского языка. Однако они не предпринимали попыток сопоставления раннего новошведского языка с поздним новошведским («yngre nysvenska»), существующим, по мнению большинства ученых, по настоящее время. Впрочем, некоторые ученые считают, что понятия «современный шведский» и «поздний новошведский» языки — понятия не эквивалентные. Полагают, что существующий ныне шведский язык обозначается термином «nusvenska», состоящим из двух слов: «пи» -«сейчас» и «svenska» - «шведский язык». Мы не склонны присоединяться к данному мнению. На наш взгляд, современный шведский язык вполне корректно называть поздним новошведским.
Теоретическую базу исследования составили работы в области истории шведского языка (A. Noreen, Е. Wessen, А.В. Савицкая, Е.М. Чекалина), современного шведского языка (С.С. Маслова-Лашанская, Н.Е. Погодина, В.В. Иваницкий), сравнительно-исторического изучения индоевропейских, германских и скандинавских языков (А. Мейе, Э. Прокош, В.М. Жирмунский, М.И. Стеблин-Каменский,), общей и частной теории языка (А.А. Потебня, В.Г. Адмони, Ю.С. Степанов, С.Н. Кузнецов, Д.Б. Никуличева, I. Nystrom, G. Pettersson).
Научная новизна исследования заключается в том, что комплексному лингвистическому, а также палеографическому анализу подвергаются ранее не известные филологической и исторической науке эпистолярные источники, написанные на раннем новошведском языке. Новый эмпирический материал позволяет дополнить имеющиеся в лингвистической науке теоретические сведения об особенностях становления языковой системы на переходном этапе ее развития, а также проиллюстрировать диахроническую специфику межъязыковых - в частности, русско-шведских -контактов.
Теоретическая значимость определяется, во-первых, тем, что исследование уточняет общелингвистическое представление о раннем новошведском языке, оказавшем огромное влияние на современный шведский язык. Во-вторых, полученные в ходе исследования результаты дают теоретические сведения о действовавших на ранних этапах развития тенденциях становления грамматической системы скандинавских — и в целом германских — языков. В-третьих, обследованный материал предоставляет в распоряжение филологов не известные ранее языковые факты, позволяющие по-новому интерпретировать самый широкий круг вопросов теории и истории языкознания, связанных с этнолингвистикой, страноведением, этимологией, исторической лексикологией, грамматикой и стилистикой.
Практическая значимость работы заключается в возможности использования ее результатов в преподавании вузовских курсов по общему языкознанию, истории лингвистических учений, исторической ономастике, истории шведского языка, введению в скандинавскую филологию. Полученные новые сведения о русско-шведских отношениях XVII в., представляют самостоятельную ценность и особый интерес для историков. Результаты исследования могут быть использованы как в современной переводческой практике, так и в диахронической - при переводе на русский язык других подобных источников.
Методы исследования. В ходе разработки проблем общефилологического плана применялся метод комплексного филологического анализа, предполагающий выявление языковых особенностей эпистолярных источников на разных уровнях языка (морфологическом, синтаксическим и лексическом). Материал для морфологического, синтаксического и лексического исследования был получен методом сплошной выборки.
Положения, выносимые на защиту:
1. Лингвистические сведения, извлекаемые из эпистолярных источников, весьма существенны для теории языка: во-первых, они вводят в научный обиход новые факты, касающиеся истории развития конкретного языка в конкретную историческую эпоху, что значительно повышает степень верифицируемости как уже имеющихся данных по исторической лексикологии, грамматике и стилистике, так и тех, которые могут быть получены в перспективе. Во-вторых, помимо обще- и частнолингвистических сведений, любой эпистолярий, в том числе исследованный, предоставляет в распоряжение лингвистов уникальные сведения по истории формирования национального языка и культуре конкретного этноса, что небезынтересно для этнолингвистики.
2. Дневник Андерса Траны и письма Якоба Делагарди, фиксирующие российскую действительность XVII в. глазами шведов, находившихся в России с официальными поручениями, помимо этнокультурных сведений о двухсторонних контактах России и Швеции, дают уникальный материал по истории раннего новошведского языка. Они самым непосредственным образом иллюстрируют графические и орфографические особенности шведского языка XVII в., его диалектную отмеченность, морфологическую специфику и синтаксический строй. При этом они являются незаменимым источником сведений о соотношении устной и письменной форм шведского языка XVII в, что дает возможность судить о тенденциях становления норм современного литературного языка Швеции.
3. Диалектальную базу раннего новошведского языка XVII в. составляли свейские говоры. Их доминирование в процессе становления шведского литературного языка явилось результатом диалектальной переориентации с йотских говоров. Дневник и письма уникальным образом отражают эту переориентацию, фиксируя в письменной форме живой процесс взаимодействия различных форм существования общенационального шведского языка XVII в.
4. Обилие в исследуемых эпистолярных источниках иноязычной лексики, представленной в основном латино-романскими заимствованиями, германизмами и русизмами, не только свидетельствует о плодотворных межъязыковых контактах шведского языка, происходивших на разных ступенях его развития, но и показывает активно задействуемые ранним новошведским языком XVII в. постоянно пополняющиеся пласты словарного состава.
5. Материал дневника Андерса Траны и писем Якоба Делагарди убедительно свидетельствует о ключевом характере раннего новошведского периода в процессе становления современного литературного шведского языка. Особое значение в этом плане имеют грамматика раннего новошведского языка, запечатленная эпистолярием, а именно: 1) грамматические разночтения, касающиеся морфологии имени и глагола; 2) неспециализированность основных синтаксических средств, участвующих в оформлении ранненовошведского предложения.
Апробация результатов исследования. Основные положения диссертационной работы обсуждались на международных и общероссийских конференциях (Первая научно-практическая конференция молодых ученых-гуманитариев - Великий Новгород, 2006; Международная научно-практическая конференция «Новгородика-2006» - Великий Новгород, 2006) и отражены в восьми публикациях.
Объем и структура работы. Диссертация объемом 191 с. состоит из Введения, трех глав и Заключения. К тексту работы прилагается библиографический список, насчитывающий 179 наименований, в том числе 94 на иностранных языках, а также перечень словарей, используемых при проведении исследования.
